Работа может быть тяжёлой не только физически, но и психологически. Говард Трист, выполнявший устный перевод с немецкого на судебных процессах и психологических проверках над нацистскими военными преступниками, знает об этом не понаслышке. Этот человек должен был переводить речь множества важных людей Третьего Рейха, в том числе бывшего коменданта Освенцима – Рудольфа Хесса. В Освенциме погибли родители Триста.
В своей книге воспоминаний Трист говорит о том, что те, кто принимал участие в ходе работы суда, старались относиться человечно к преступникам. Сам же переводчик старался сдерживать свою ненависть, поскольку иначе не было бы получено никакой информации. Но руки Трист никому из нацистов не подал ни разу.
Большое впечатление на него произвело взаимодействие с Герингом и Гессом, но по абсолютно разным причинам. Геринг вёл себя как дива, поскольку считал себя заключённым номер один (Гитлер и Гиммлер уже были мертвы). Даже требовал самое видное место в зале суда. Прибыв в Нюрнберг с чемоданами, преимущественно набитыми наркотическим содержимым, Геринг опешил, когда с ним стали себя вести как с заключённым, а не как со знаменитостью.
Гесс же был зомбиподобен: отвечал только на некоторые вопросы, ничего подробно не рассказывал. Помимо того, он страдал навязчивыми страхами: доходило до того, что Гесс собирал еду в пакеты и отдавал образцы на проверку на наличие ядовитых веществ.
Примечателен случай, произошедший при работе с Юлиусом Штрейхером, который занимался газетой «Der Stürmer», подогревающей кровь антисемитов. Трист рассказывал, что у Штрейхера были бумаги, которые он не хотел показывать никому, так как не хотел отдавать их в руки еврею. В конце концов, он отдал документы именно Тристу, поскольку тот выглядел истинным арийцем: высокий голубоглазый блондин. Именно благодаря внешности переводчика удалось не только заполучить важные документы, но и разговорить Штрейхера. А на деле ни один из преступников-нацистов, с кем работал Трист, не имел понятия, что перед ним еврей.